— …Окончательно ушла от мужа, когда ребенку два месяца исполнилось! – рассказывает двадцатидевятилетняя Кира. — Ребенка хотел, мы оба его хотели! Планировали шесть лет, в итоге ЭКО делали по мужскому фактору. Получилось со второй попытки. Сначала вроде все нормально было, а с середины беременности муж стал себя вести, как настоящий козел…
Муж стал выпивать, приходил поздно, пару раз и вовсе не ночевал дома, отключал телефон. Кире говорил, что она стала толстой и страшной, намекал, что у него очередь стоит из женщин, унижал и провоцировал скандалы.
— На шестом месяце я уже потеряла терпение, надоели ссоры и ругань, – рассказывает Кира. – Собралась и уехала к родителям. Они не особо рады были, считали, что я сама виновата, сбрендила на гормонах и развалила семью. Уговаривали вернуться к мужу, никто же не знал, что он творил! Рассказам моим не особо верили… А тут еще муж стал активность проявлять. Звонил, под окнами караулил – возвращайся, мол, я все осознал, был неправ. И свекровь звонила, плакала, и родители зудели – возвращайся, у вас же ребенок будет… Теперь я понимаю, почему зудели! Очень не хотели, чтобы я с ребенком у них жила. Покой дороже внука!
— И что, вернулась к мужу?
— Ага.
— Лучше стало?
— Ну, на какое-то время он притих, конечно. Домой вовремя приходил, звонил, когда задерживается. А потом у меня осложнения начались, гестоз, плохие анализы. А в тридцать семь недель на узи увидели еще и тройное обвитие пуповиной, ну и все, прокесарили экстренно…
Муж в этот период вел себя неплохо. Звонил каждый день, приезжал к Кире в больницу, интересовался ребенком, даже с врачом разговаривал. Передачи возил, дома все подготовил к рождению сына: попав в больницу, Кира не смогла почти ничего купить для ребенка. Муж все приобрел сам, отмыл квартиру, кроватку собрал и даже белье постельное постирал, погладил и заправил.
— Выписку организовал шикарную, с цветами и шариками, на лимузине привез домой, – вздыхает Кира. – И неделю после выписки был просто идеальным мужем и отцом! А потом все опять пошло по-старому.
Муж гулял, выпивал, домой не шел, телефон у него то и дело снова был в отключке.
— Меня стал упрекать, что я ничего не делаю дома, внимания ему не уделяю, занята только ребенком! – делится Кира. – Это при том, что ребенок первое время у нас вообще не спал, по двадцать минут на руках! Кричал ночи напролет, соседи приходили даже… Молоко у меня от такой жизни пропало, муж заявил, что денег на смесь он не даст, сама родила, мол, сама и корми. Вот после этого я и поняла, что толку не будет и надо разводиться…
Кира снова собрала вещи, на этот раз их оказалось гораздо больше, заказала такси и снова приехала к родителям.
— Папа дома был, мамы не было! – вздыхает Кира. – Увидел меня с чемоданами и стал лекцию читать, что, мол, вот так бегать от мужа – не метод решения семейных проблем! Что назад однажды могут и не позвать. Я говорю, папа, никакого «назад» больше не будет. Я завтра поеду подавать на развод и алименты…
Кира живет с родителями, занимается разводом и алиментами, и у нее в жизни сейчас очень непростой период.
Во-первых, непростой ребенок, который все так же плохо спит в свои четыре месяца, кричит, мучается с животом. Смесь удалось подобрать с огромным трудом, парочка из тех, что пробовали первоначально, вообще не подошли категорически. Более-менее подошла самая, конечно, дорогая смесь, которая еще и бывает не во всех магазинах.
При диспансеризации в три месяца малышу поставили еще ряд неприятных диагнозов, в дополнение к тем, которые привезли из роддома. Много сил уходит на лечение и обследования.
Во-вторых, много сил и эмоций отнимает развод. В связи с наличием маленького ребенка супругов не развели сразу, дали время на примирение, и бывший муж продолжает козлить и мотать нервы.
— Заявил, что у него бесплодие, ребенок не может быть его, он ДНК будет делать! – усмехается Кира. – Это после ЭКО-то! Говорю, иди, делай ДНК, смеши народ, конечно. Ну, вроде замолчал. Тем более сын чем дальше, тем больше становится похож на него, все это говорят…
А в-третьих, Киру очень огорчают конфликты с родителями.
Квартира у родителей небольшая, да – всего лишь двухкомнатная, но в свое время приватизированная на троих – на мать, отца и дочь Киру. Так что молодая женщина вполне имеет право жить тут. Она не в гостях, а у себя дома.
Мать с отцом всем видом показывают, что дочь с ребенком свалилась к ним, как снег на голову, и жутко стеснила родителей. Родители и в страшном сне не могли подумать, что дочь вернется с ребенком в эту двушку. Расселились уже по комнатам, завели свой особый уклад. А теперь снова пришлось съехаться в одну спальню. И это, скорее всего, надолго, если не навсегда.
Поэтому родители вредничают, как могут.
— Только ребенок уснет – начинают ходить, шаркать ногами, греметь на кухне кастрюлями, лить воду! – вздыхает Кира. – Телевизор включают на полную мощность, зовут друг друга с кухни: «Валя, ты макароны солила?» – «Женя, нет, не солила, посоли!». Ребенок сразу же глаза по чайной ложке и в крик, а мне по новой укачивать! Он и так с таким трудом засыпает, а тут еще и это. Просила сто раз – ну тише, пожалуйста!
Родители как будто специально топают и хлопают.
— Они мне тут вообще заявили, что в своей квартире на цыпочках ходить не намерены, кто бы там не спал! – рассказывает Кира. — Ну и что, мол, что спит, проснется, уснет опять. Я говорю, мама, сами же нервничаете, что ребенок кричит! А она мне – а ты не приучай к тишине! Ты у меня спала нормально и при работающем телевизоре, и при швейной машинке…
А может, Кира действительно многого хочет, ходить на цыпочках в своей квартире родители не обязаны? Свалилась на голову – молчи, радуйся, что вообще пустили?
Или все же родители – наглые эгоисты? Что думаете?
Комментарии (0)