— Золовка себя таким гуру мнит в воспитании детей, куда деваться! – рассказывает тридцатишестилетняя Олеся. – Ну как же, троих воспитала! Двух дочек и внучку. Так теперь лезет в каждую щель со своими советами. Свекровь, и та молчит, а наша Вика все знает! И чем кормить, и как спать укладывать, и во что одевать. Ну, пока у меня был один ребенок, я молчала. Но сейчас у нас уже двое, я тоже кое-что понимаю…
— А она все не успокоится?
— Ну да. Вчера у свекрови на дне рождения увидела, что наша младшая с пустышкой, ей год и четыре – так прямо за сердце схватилась: как так! Немедленно отучай! Она, говорит, потому и не разговаривает у тебя, что ты ей пустышкой рот затыкаешь, мои дети в этом возрасте уже сказки рассказывали… А я разозлилась что-то, говорю, Вика, я не знаю, что твои в этом возрасте делали, но в своем возрасте они что-то явно не блещут по жизни, ты разве не находишь?..
…Золовке Олеси, Виктории, сорок девять лет, дочерям ее двадцать девять и двадцать четыре. Обе девушки не работают, не учатся, хотя институты закончили, старшая на бюджете, младшая платно. Сестры живут со своими родителями на полном пансионе, благо, Вика с мужем – люди состоятельные, и копейки не считают. Более того, старшая уже привела в родительскую трешку парня и родила ребенка.
— При этом официально отношения у них не зарегистрированы до сих пор, ребенку три года! – рассказывает Олеся. – Мужик жениться не спешит! Живет на всем готовом, квартира есть, холодильник забит. Работает в пожарной охране сутки через трое, денег на ребенка только в последнее время стал давать – прожиточный минимум…
— Гнать его в шею?
— Так Вике дочь не дает! Не лезь, говорит, у нас с ним семья, ребенок. Приходится терпеть…
Олеся знакома с Викой уже больше десяти лет и знает, что золовка долго не работала, сидела с детьми и занималась их развитием и обучением, благо, муж ее неплохо зарабатывал. В сад девочки не ходили – занятия там, по словам Вики, некачественные, на отвали, да и меню оставляет желать. Детям то и дело дают сосиски и прочие полуфабрикаты. Виктория старалась своих детей «таким» не кормить.
— Надо отдать должное, она действительно много занималась с девчонками! – рассказывает Олеся. – И на шахматы их таскала, и на плаванье, и на айкидо, чтобы нашли свое. В итоге старшая выбрала танцы и языки, вторая – рисование. В эти направления уже вложились до упора. Костюмы шили, на соревнования ездили, где-то там все время участвовали. Свекровь говорила, столько денег на это все ушло – жуть!
На работу Вика вышла, когда младшая дочь закончила пятый класс. Но работала так, не в полную силу. Продолжала руку держать на пульсе школы и дополнительных занятий. Возила дочерей на предметные олимпиады, записывала на курсы, искала репетиторов.
— В общем, в обучение вложились по полной! – рассказывает Олеся. – Но что-то пока не в коня корм. Дипломы дочери получили, но ни одной, ни другой диплом пока не понадобился…
После вуза девушки вроде бы искали работу, но не преуспели. По специальности без опыта не брали, а без специальности идти на тяжелую малоквалифицированную работу за минимальную зарплату не видели смысла родители.
— Старшую, правда, отец пристроил к знакомым, но она месяца четыре поработала там и уволилась, не смогла ужиться в коллективе! – объясняет Олеся. – Быстренько после этого нашла мужика и родила ребенка. Младшая не может устроиться, потому что пандемия. Везде, дескать, одни курьеры нужны, не в курьеры же ей идти с высшим образованием…
Золовка, конечно, комплексует по поводу дочерей, в семье это больная тема.
— Ничего не понимаю, почему так! – украдкой вздыхает свекровь. – Такие умненькие девочки, учились хорошо, и на тебе. В жизни не могут себя найти ни одна, ни вторая…
При этом с советами по воспитанию к Олесе золовка все равно лезет. У Олеси две дочки, одной почти шесть, другой год и четыре.
— То с грудным вскармливанием мне мозг выносила – я покормила месяц, наверно, старшую, и прекратила это все! – рассказывает Олеся. – Ну потому что нормально наладить ГВ не удалось, молока не хватало, для меня это было мучение. Перешли на смесь, жизнь просто заиграла красками. Ребенок спокойный, спит всю ночь, стул наладился, вес прибавился. И только Вика в голос рыдала – что ты делаешь! Как ты можешь! Ты совершаешь преступление! Корми грудью!
Олеся – человек мирный, ссориться не любит, поэтому долго терпит и спускает на тормозах. А потом встает на дыбы. Примерно так получилось и в этот раз.
— Да она меня просто достала в этот раз! – вздыхает Олеся. – И то не так, и это не эдак. Подгузники заметила у нас, скривилась, потом пустышку эту. И едим мы не то, и говорить не умеем, в год и четыре-то, кошмар. В итоге я ей тоже сказала, что думала. Типа, мол, не тебе меня учить, сама воспитала неудачниц, сидела бы уж, Макаренко! Она пятнами покрылась, смотрю, сникла вся, жутко неприятно ей было, конечно. Муж на ее стороне! Какая муха тебя укусила, мне говорит? Зачем ты бьешь по больному-то? Разве можно так?
Как считаете, Олеся действительно высказалась бестактно? Обидела человека, внесла раздор в семью. В конце концов, еще неизвестно, что будет с детьми Олеси. Смогут ли они устроиться в жизни лучше? Умнее было бы сейчас, наверно, молчать…
Или поделом золовке, в следующий раз не будет задирать нос?
Что думаете?
Комментарии (0)