— Ну вот разве так можно? – сокрушается тридцатилетняя Виктория. – Злишься ты на меня, на сына – твое право, но ребенок-то причем? Единственная внучка, между прочим! Неужели нельзя с ребенком нормально общаться, даже если ты на родителей его смотреть не можешь? Я этого не понимаю!
— Опять со свекровью поссорились?
— Ага. Опять она недовольная вся. Уже все разделили, что можно, деньгами сбрасываемся, питаемся отдельно, и все равно постоянно какие-то конфликты, сил уже нет! Мечтаю жить отдельно, но, к сожалению, нам до этого, как до Луны. Возможности сейчас нет даже снимать…
Виктория с мужем и маленькой дочерью живут в трехкомнатной квартире, принадлежащей свекрови. Вика еще досиживает декрет, муж работает.
— Переехали еще в самую первую волну локдаунов! – рассказывает Вика. – Я тогда только родила, а муж остался без работы. Ну, накопления у нас были, конечно. До этого вообще хорошо жили, планировали брать ипотеку. Я думала, что работать буду в декрете, удаленно, но работать не смогла – проекты мои свернулись, сейчас их вообще в компании раз, два и обчелся. В общем, сижу пока в декрете без всяких перспектив, может так получиться, что и выходить будет некуда. Муж тоже кувыркается… За два года две работы сменил, зарплата не ахти. Надеемся на лучшее! Но пока выживаем…
Оптимизма не добавляют и постоянные трения со свекровью. Мужу в этом отношении легче – он утром уходит на целый день на работу. А женщины вынуждены сидеть и скрипеть зубами нос к носу с утра до вечера.
—…Утром слышу – Ольга Дмитриевна куда-то собирается! – рассказывает Вика. – Маша тоже услышала, и ко мне – мама, а куда бабушка пошла? Я говорю, не знаю, спроси у нее сама. Ребенок, конечно, к бабушке – баба, а ты куда?.. Что ты думаешь, раскричалась, развыступалась: куда, куда, на кудыкину гору! Не ваше собачье дело, куда! Иди давай к матери своей!..
И ведь не сказать, что Ольга Дмитриевна ребенка не любит – любит, конечно. Еще бы, малышка буквально с первых дней росла на глазах и на руках. Вика просьбами о помощи не злоупотребляла, старалась с дочкой справляться сама. Но, проживая в одной квартире, Ольга Дмитриевна все равно так или иначе занималась внучкой. И на руках качала, и играла, и разговаривала. Сейчас и книжки читает, и на улицу ходит гулять, когда у нее хорошее настроение.
Так же, как все, бабушка старается порадовать ребенка – и игрушки покупает, и вкусняшки, радуется достижениям малышки, первым словам, первым выученным стишкам.
Но стоит свекрови поссориться с сыном или невесткой – ребенок тоже впадает в немилость. Бабушка резко перестает сюсюкать и грубовато отправляет внучку «к матери». И вот это у Виктории в голове не укладывается.
— Ну разве так можно? – сокрушается она. — Ребенок-то причем?
Обычно дверь в свою комнату Ольга Дмитриевна не закрывает, внучка идет туда свободно. Но стоит поругаться с молодыми, все меняется.
—В прошлом году Маша еще помладше была, вот так же, в период холодной войны, пошла в комнату к бабушке! – рассказывает Виктория. – Так Ольга Дмитриевна ее за руку взяла, вывела в коридор и дверь за ней закрыла – иди к маме, мол! Ребенок стоит – полные глаза слез. Это вообще нормально, нет?
А может быть, свекровь в своем праве, не обязана сюсюкать с внучкой, когда злится на ее родителей? И вообще, это родители виноваты в создавшемся положении. Нечего жить у свекрови на голове, тем более видят, что мирно и дружно не получается. Не хотят съезжать – страдает ребенок, все закономерно?
Или все же с маленьким ребенком нельзя так? Взрослые взаимоотношения – это одно, а внучка – совсем другое?
Как вам ситуация? Что думаете?
Комментарии (0)