— …Золовка у нас вообще девочка-ромашка, шагу без мамы не ступит! – рассказывает тридцатипятилетняя Арина. – До двадцати семи лет ее мама за руку водила. Готовила, стирала, блузочки ей на работу гладила. Мужа моего, своего старшего сына, отправляла с корпоративов ее встречать… А потом каким-то чудом при такой гиперопеке появился у Валентины этот Дмитрий. Свекровь все страдала, что Дмитрий мог бы быть и получше. Но наша Валя как-то ухитрилась и на свидания без мамы ходить, и замуж выйти. И даже дочку родила два года назад…
На самом деле, считает Арина, Дмитрию надо памятник поставить: теща в их семье была просто с ногами и руками, и он ведь довольно долго это терпел. Звонки по десять раз на дню, визиты по выходным, всякое отсутствие границ. Валентина рассказывала маме буквально все, каждый свой шаг. Куда пошли, где гуляли, что ели на обед, чего будут готовить на ужин.
Когда родилась дочь, стало еще хуже: через пару дней после выписки из роддома Нина Максимовна явилась к молодым в однушку с чемоданом: поживу, мол, у вас пару недель, все равно домой только спать ухожу…
— Тут уж Димка встал стеной, заявил, что этого не будет! – вспоминает Арина. – Вызвал такси, чемодан выставил на лестничную клетку и распахнул дверь… Конечно, был грандиозный скандал. Мать нам звонила, мужу жаловалась – зять меня с лестницы спустил за все хорошее! Муж ездил разбираться… В итоге Гриша встал на сторону зятя, мол, мама, тебя в их семье слишком много. Мать, конечно, еще и на Гришку взъелась после этого... Потом утряслось. Но зятя свекровь с тех пор сильно недолюбливала…
— Ну еще бы, можно понять!
— В конце лета собрались Димка с Валей ехать на море на машине, с ребенком… Ой, что было! Нина Максимовна была категорически против. Страдала, рыдала и заламывала руки! Что за необходимость ехать, мол, такой маленький ребенок, сидите дома! Конечно, дочери в основном мозг выносила, с Димкой-то она теперь не общается. Валя даже брату звонила, жаловалась, чтоб он как-то унял мать. Она, мол, вообще уже какую-то дичь несет, ребенку говорит – вот уедешь, и не знаю, увидимся с тобой еще или нет…
— Ох, ну надо же, как ее торкнуло…
— Да, мы все в шоке были, она буквально поперек дороги ложилась. Григорий ей звонил, увещевал. Говорит, мама, люди с младенцами до года ездят, и ничего. Мы с сыном ездили, ему два было! Ты такие истерики не устраивала. А она – нет, в два года вы не ездили, Матвей старше был гораздо. Гришка ей – мам, ну тебе что, фотки показать, где он в бассейне в подгузнике? Уж мы-то, наверно, помним, в каком возрасте ездили со своим ребенком…
Общими усилиями Нину Максимовну убедили, успокоили. Валентина с мужем и дочкой уехали. И надо же случиться такому – на третий или на четвертый день ребенок на море подхватил жесткий ротавирус.
— Валентине бы сидеть молча, но она же так не может! – с досадой рассказывает Арина. – Каждый час звонила матери. Ребенку все хуже, рвота, понос, вызвали скорую, забрали в больницу. Там положили в реанимацию! Свекровь уже просто вне себя была… Сначала я ее как-то успокаивала, но потом чувствую, что по телефону уже не справляюсь. Грише говорю, собирайся, поезжай к матери, а то как бы ее нам в реанимацию везти не пришлось. И ты знаешь, как в воду глядела. В два часа ночи Гриша к ней уехал, в десять утра звонит мне на работу – я в больнице, говорит, у матери инфаркт!
Внучка, дочка Валентины, к счастью, поправилась, через неделю семейство золовки снова плескалось в море. А Арина с Григорием стояли на ушах, каждый день по очереди мотались в больницу, договаривались с нянечками, разговаривали с врачами, носили свекрови морсы и бульоны.
— А теперь, значит, ее выписывают из больницы! – рассказывает Арина. – И муж мне, такой, заявляет, что, видимо, привезет мать к нам. Ну а куда, говорит, домой ей сейчас нельзя, одна она не справится, надо, чтоб на глазах была. Не к Валентине же в однокомнатную квартиру? У нас трешка, в гостиной мать прекрасно разместится…
Свекровь уже встает, потихоньку ходит по палате, себя мало-мальски может обслужить, но у нее куча ограничений. Диета, лекарства по схеме, частые посещения врача, упражнения, физиотерапия и так далее.
— Я так понимаю, это будет как будто младенец в доме! – рассказывает Арина. – Придется кормить, обстирывать, убирать за ней. Да еще и следить, что делала то и это, лекарства пила, к врачам возить, анализы сдавать, ЭКГ. И кто этим будет заниматься? Кроме меня, некому. Муж целые дни на работе, сын у нас школьник, он не сможет, да и не должен. Валя вообще не при делах, у нее же ребенок, и вообще, ее Дима маму не любит! Остаюсь только я, прислуга за все… Я мужу говорю, знаешь что, я все понимаю, кроме меня некому. Но бесплатно ухаживать за мамой я не согласна, вот и все. Пусть Валентина платит деньги. Тысяч за тридцать я, так и быть, возьмусь…
Арина считает, что она запросила еще по-божески: питаться свекровь, разумеется, будет из их холодильника. Кроме того, ее надо будет возить на такси в поликлинику на процедуры и обследования, покупать лекарства, наверняка еще какие-нибудь расходы всплывут по ходу дела.
Эта тридцатка, скорее всего, уйдет чисто на Нину Максимовну.
У свекрови московская пенсия, это уже двадцать тысяч рублей с копейками. Десятку, наверно, Валентина сможет изыскать. Ну или пусть найдут сиделку дешевле, чем Арина, она же не навязывается…
Муж с сестрой смотрят теперь на Валентину как на врага народа: «Это же мама!», но она стоит на своем.
Арина действительно бессовестная, предложить такое, это же мама?
Или она в своем праве? Сейчас сплошь и рядом бабушки сидят с внуками за деньги, никого это уже не удивляет. Почему бы и бабушек не заставить платить, когда им понадобится помощь?
Как вам ситуация? Что думаете?
Комментарии (0)