— …Пусть, говорит, твой Даня устраивается на работу, берет ипотеку и съезжает уже от нас! – с возмущением в голосе рассказывает сорокалетняя Кира разговор с мужем. – Он взрослый мужик, ему двадцать лет, двадцать один уже скоро. Не хочет ипотеку, или не дают ему – пусть снимает комнату или квартиру. Сколько ты его будешь еще у своей юбки держать?
…Кира в браке десять лет, у них с мужем Максимом общий девятилетний сын, и есть еще старший, Данила, совсем взрослый, которого Кира родила в свои девятнадцать. А полгода назад неожиданно выяснилось, что в их семье будет еще один ребенок.
Честно говоря, Кира сомневалась – а надо ли рожать третьего, лет-то ей уже прилично. Но муж об аборте и думать запретил, да и врач в женской консультации отнеслась как-то по-доброму. Сказала, что сейчас очень много возрастных мамочек, да и сорок лет – не такой уж и возраст. Здоровье позволяет, так почему не родить, если судьба посылает такой подарок?
Кира успокоилась и ждет малыша, на этот раз им обещают девочку.
— Муж очень рад! – рассказывает Кира. – Он вообще всегда о дочери мечтал. Хотя и рождению сына был рад девять лет назад! Занимался им, помогал, ночами вставал даже. И сейчас они с Ванюшей лучшие друзья…
— Хм. А с Даней как, со старшим?
— Да тоже нормально! – говорит Кира. – Хотя особо он старшим, конечно, не занимался, мы поженились, когда Дане десять лет уже было. Почти подросток. Трепетной любви у них как-то не возникло, но и вражды тоже нет. Ровные, хорошие отношения. Максим Даньку не обижает, и денег на него не жалел никогда. Подарки хорошие дарил на дни рождения, в отпуска возил. У Даньки со здоровьем проблемы серьезные были, так отчим его и по врачам возил, и деньги давал на лечение…
В детском возрасте у Данилы была диагностирована эпилепсия, которую титаническими усилиями Киры удалось обуздать и притормозить. Данила закончил девять классов, сдал ОГЭ, поступил в строительный колледж, год назад уже и диплом получил. При этом на работу устраиваться не торопится. Сидит дома, получает пенсию – у Данилы группа инвалидности, и армия ему не грозит.
И не сказать, что он не пытается устроиться – пытается, но не особо активно. Пенсии с московской доплатой Дане хватает не только на кусок хлеба, но и на пиццу или шаурму. Если он выйдет на официальную работу, доплату с него снимут, так что устраиваться «хоть куда» на минималку парню нет никакого резона.
Поэтому в вакансиях копается – там это не так, там то не эдак.
Кира и сама не настаивает на том, чтобы сын как-то трудоустраивался. В принципе, работать он сможет, наверно, но душа ее болит за парня. В связи с диагнозом у Дани куча ограничений по жизни. Ему нельзя подвергаться стрессам, переохлаждаться, перегреваться, болеть с температурой, ездить на велосипеде, водить машину, сильно уставать физически и делать кучу других вещей. Он как ружье, которое заряжено, и выстрелить может в любую минуту.
Конечно, приступов не было уже давно, но, раз даже наше щедрое государство ни слова не говоря платит Даниле пенсию, явно с его здоровьем не все так просто.
— И что, он так и будет жить с нами? – заявил на днях Кире муж, и ей прямо не по себе.
Живут они в довольно большой трехкомнатной квартире. Квартира общая, куплена в браке, доплачивают за нее ипотеку, осталось платить совсем немного, меньше года.
Одна комната в квартире Данина, кстати, самая маленькая, вторая – Ванина, общего сына Киры с Максимом. В третьей комнате – супружеская спальня, и первое время, конечно, будет жить новорожденная малышка.
Пока ребенка не было в проекте, вроде как и проблемы не было. Ну, сидел Данила у себя в маленькой комнате, никому не мешал. А теперь комната нужна, или понадобится через год-полтора – для дочери. Не подселять же малышку к Ване, который, во-первых, мальчик, во-вторых, почти подросток…
— И вот Максим заявил – мол, твой Даня уже взрослый мужик, все, хватит, пусть освобождает помещение, до скольки лет ты его у своей юбки держать собралась! – пересказывает разговор с мужем Кира. – Типа, он должен уходить и сам себе зарабатывать квартиру и еду, как все нормальные люди! Хватит ему уже надеяться на маму, детство кончилось! Пусть устраивается на работу, не может по специальности – грузчиком пусть идет! Мы его держим у себя, и этим оказываем ему медвежью услугу, не даем встать на ноги!
На аргументы о диагнозе пасынка Максим только машет рукой – а кто сейчас здоров? Все больны, и все работают, кто где может. Не может Данька вагоны грузить – пусть растворы месит и плитку кладет. Или курьером, или сторожем. Всегда есть альтернатива. А дома сидеть взрослому мужику, с диагнозом или без, нельзя…
Выгонять сына из дома Кира не хочет категорически – парень принимает лекарства, и за этим надо присматривать. Да и вообще, что за разговоры такие?
А вы считаете, нормально это, выгнать инвалида из дома, потому что отчиму потребовалась комната? Может, и правда надо внушать парню, что нечего жалеть себя и ждать снисхождения? Отчим прав, нужно обращаться с ним, как со здоровым, чтобы был толк?
Что думаете?
Комментарии (0)