КОГДА РЕБЁНОК — «ИДИОТ», А МАТЬ — «ПОЛОВАЯ ПСИХОПАТКА». Атмосфера повести П. Санаева

Помните, в тексте о багах воспитания детей мы говорили о том, что помимо заботы о ребёнке и его обучения важно не навредить случайным словом. То есть, можно подарить дорогую игрушку, а потом ляпнуть: «Выклянчил, дрянь такая», отвести в кафе-мороженое, и сорваться, когда малыш пожаловался на больное горло, помогать с уроками, но, когда он сделает ошибку, назвать его дураком.






Повесть «Похороните меня за плинтусом» Павла Санаева автобиографична и по-своему уникальна своей искренностью и щемящим отчаянием. Она наглядно показывает, как ни в коем случае нельзя разговаривать с ребёнком, и до какой озлобленности может довести женщину депрессия:


«— Вонючая, смердячая сволочь! (Мне показалось, что зубы у бабушки лязгнули.) Твоя мать тебе ничего не покупает! Я таскаю все на больных ногах! Надевай, замотаю полотенцем ногу!»


По сюжету бабушка забрала внука у нерадивой матери и выхаживает его. Дедушка возит на машине в школу, бабушка, когда мальчик болеет, каждый день звонит по телефону его однокласснице и по часу записывает всё, что они делали на уроках, и домашнее задание. Все средства идут на питание и на лекарства. Однако она каждую минуту ругается и проклинает ребёнка, объясняя, что его мать нагуляла, а он её тяжкий крест, и она мечтает, чтобы он умер поскорее:


«— Будь ты проклят…Любимое проклятие.— Чтоб ты жизнь свою в тюрьме кончил…Комбинация.— Чтоб ты заживо в больнице сгнил! Чтоб у тебя отсохли: печень, почки, мозг, сердце! Чтоб тебя сожрал стафилококк золотистый!Комбинация.— Раздевайся, буду вытирать заново!!!»


Еду она ставит на стол с непременным «Жрите!», но сколько сил тратится для ее приготовления: «Она поставила на стол гречневую кашу и котлеты паровые на сушках. Паровые, потому что жареное — это яд и есть его могут только коблы, которых не расшибешь об дорогу, а на сушках, потому что в хлебе дрожжи и они вызывают в организме брожение». «Капусту принеси мне сегодня, я щи сварю. В «Дары природы» иди, в «Комсомольце» не покупай. Там капуста свиней кормить, а мне ребенку щи варить, не только тебе, борову. Принесёшь?»


Главный герой ведёт себя безответственно (убегает и бегает по стройкам, как и большинство мальчишек его возраста пачкает и портит одежду, бьёт посуду) и, несмотря на слабое здоровье, сам выходит зимой на холодный балкон. У него высокая температура, это редчайший момент, когда бабушка чуть-чуть добрее:


«Бабушка пошла в другую комнату за яблочком, а я стал думать, о чем бы попросить ее еще. Болея, я часто просил бабушку о том, что мне на самом деле не было нужно, или специально говорил, что у меня заложило нос или болит горло. Мне нравилось, как бабушка суетится около меня с каплями и полосканьями, называет Сашенькой, а не проклятой сволочью, просит дедушку говорить тише и сама старается ходить неслышно. Болезнь давала мне то, чего не могли дать даже сделанные без единой ошибки уроки, — бабушкино одобрение. (…) — Баба, не ругайся. Я больной, — напомнил я, призывая соблюдать правила.»


Но не надо думать, будто у «бабушки-тирана» не было предшественников. Вспомните хотя бы бабушку из «Хлеба с ветчиной» Чарльза Буковски: «Первые слова, которые я помню, были слова моей бабушки, произнесенные за обеденным столом. «Я всех вас похороню!» — заявила она, перед тем как мы взяли свои ложки.

Если встать на место бабушки, то понимаешь, почему она так сходит с ума:

«— Вспотел… Матерь божья, заступница, вспотел, сволочь! Господи, спаси, сохрани! Ну сейчас я тебе, тварь, сделаю козью морду!Мы вошли в квартиру.— Снимай все, ну скорей. Рубаху снимай. Весь потный, сволочь, весь…»


Для ребёнка, у которого множество хронических болезней и инфекций чуть ли не с рождения, даже просто вспотеть и простудиться — может оказаться смертельным. Её «сдохнешь в 16 лет» попытка уговорить его во время принимать лекарства и не бегать по свалкам, собирая гайки с приятелями. Тем не менее, её слова звучат как страшная установка. Ежеминутная характеристика «идиот» и «гнилой» и ненависть к «здоровым кодлам» способна сделать больным любого человека даже с самым крепким здоровьем:

«Почему я идиот, я знал уже тогда. У меня в мозгу сидел золотистый стафилококк. Он ел мой мозг и гадил туда. Знали это и лифтерши. Они знали от бабушки. Вот, например, ищет она меня с гомеопатией, спрашивает у лифтерши:— Вы моего идиота не видели?— Ну почему идиота… На вид он довольно смышленый.— Это только на вид! Ему стафилококк давно уже весь мозг выел.— А что это такое, извините?— Микроб такой страшный.— Бедный мальчик! А это лечится?— У нормальных людей да. А ему нельзя ни антибиотиков, ни сульфаниламидов.— Но за последнее время он вроде вырос…— Вырос-то вырос, но когда я его в ванной раздеваю, мне делается дурно — одни кости.— И еще ко всему и идиот?— Полный! — с уверенностью восклицает бабушка, и чувство гордости за внука переполняет ее — второго такого нет ни у кого».


Бабушка постоянно клеймит внука, выставляет его нежизнеспособным выродком, а не даёт оценку его детской рассеянности и оплошностям. То есть, одно дело сказать: «Я волновалась, это поведение было идиотским, недопустимым», и совсем другое: «ты —  идиот», да ещё убеждать в этом окружающих.


Ещё одна недопустимая ошибка заключается в том, что она сравнивает его с другими детьми. Например, говорит, что «этот — здоровый, его об дорогу не расшибёшь, а ты ненормальный, не такой как все». Апофеозом становятся её жестокие слова о девочке-отличнице, играющей на скрипке «Ты говна её не стоишь».


Но главный герой, Саша, не стоит говна и умершего сына бабушки Веры, о чём она ему напоминает чуть ли не каждый день:«И тут Алешенька заболел… Какой мальчик был, какое дитё! Чуть больше года — разговаривал уже! Светленький, личико кукольное, глаза громадные серо-голубые. Любила его так, что дыхание замирало. И вот он в этом подвале заболел дифтеритом с корью, и в легком нарыв — абсцесс. Врач сразу сказал: он не выживет. Обливалась слезами над ним, а он говорит мне: «Не плачь, мама, я не умру. Не плачь». Кашляет, задыхается и меня утешает. Бывают разве такие дети на свете?! На следующий день умер…»


Идеальный сын умер. Зато теперь у неё осталась только потаскуха-дочь, про которую она говорит: «забеременела сволочью этой». По уверениям бабушки, некрасивого дистрофичного внука ей повесили на шею, однако она ревнует его и не хочет отдавать:


«— Мать придет, кипятком перед ней ссышь: «Мама, мама!» Продашься за любую игрушку дешевую. Все мои слезы, все мои нервы с кровью за машинку копеечную продашь. Тот еще иуда! И тебе не верю…»


«А что было, когда Оля замуж вышла! «Это ты ей квартиру построил! Ты из неё половую психопатку воспитал! Хочешь, чтоб она, как я, всю жизнь ничтожеством оставалась!» А Оле тогда двадцать семь лет было, не то что школьница какая-нибудь», — рассказывал своему другу дедушка. Это как раз то, что называется «токсичные родители». Изначально каждый желает своему ребёнку хорошего, но… Если ты страдал, ютился по углам и терпел лишения, твоё подсознание не даёт тебе смириться с тем, что дочь получила квартиру «просто так», ей помогли её купить и т.д. Это внутренний ребёнок человека топает ногой: «Я в твои годы…» «Я пороги обивала, ночей не спала, а ты ишь!»


Дочь, вынужденная общаться с пожилой матерью, держится из последних сил, стараясь отшучиваться в ответ на оскорбления и проклятья:


«— Привыкла, что жопу до пятнадцати лет подтирали, что ж, и в сорок подтирать теперь?!— Тридцать шесть, не надо мне прибавлять, — засмеялась мама.— Да тебе и прибавлять нечего, ты в этой шапке на пятьдесят выглядишь».


«— Эх, господи, сколько сил ушло, сколько нервов отдано — все впустую. За что, Господи, — одного ребенка похоронила, второго проституткой вырастила?— Что ж ты меня все в проститутки записываешь? У меня за всю жизнь два мужчины было, а в проститутках я у тебя лет с четырнадцати хожу».

А вот ещё интересные установки, которые, жалуясь, бабушка прививает внуку: «Нас окружают предатели», «жизнь такой сделала», «папочка запретил», «работать, а не жопой вертеть»:


«— А почему наш кораблик стоит и никуда не плывет? — спросила вдруг бабушка нараспев, словно начала читать сказку. — Потому что с него сбросили сети. А в сети попались только две рыбки. Эти рыбки мы с тобой, Сашенька. Нас обоих предали, нас окружают предатели. Тебя мать предала, променяла на карлика. Меня дедушка всю жизнь предавал. Ты думаешь, я всегда такая старая была, страшная, беззубая? Всегда разве кричала так и плакала? Жизнь меня такой, Сашенька, сделала. Хотела актрисой быть, папочка запретил. Сказал, работать надо, а не жопой вертеть. Так и стала секретаршей в прокуратуре».


То есть, она стала секретаршей, а потом домохозяйкой не потому, что ей не хватило духа убедить родителей или не было актёрского таланта, а так сложилась жизнь и папочка приказал работать в прокуратуре. Но ведь папочка был и против отъезда из Киева, однако это не помешало ей выйти замуж за актёра и уехать в Москву? Получается, бабушка, по сюжету и стилистики книги, существо неоднозначное и покалеченное судьбою, оправдывает собственное бездействие, неправильный выбор, неумение устроиться в жизни и нравиться людям.