– …В общем, сдала я этот анализ, и две недели до получения результата меня колотило! – рассказывает тридцатишестилетняя Глафира. – Переживала, я даже не могу передать, как! Ни спать, ни есть не могла, мысли все об одном. Не за себя, конечно, дрожала – за детей. Дочки маленькие, их еще растить и растить… Собственно, поэтому я и маму в курс дела ввела, говорю, мама, ситуация серьезная, у меня о-о-очень нехороший диагноз под вопросом, точно все будет известно в этот четверг…
Своих детей, двух дочек десяти и восьми лет, Глафира растит одна – с мужем развелась, когда младшей было два года. Бывший муж платит алименты, но детьми не интересуется. Даже с днями рождения дочерей не поздравляет.
У него давно новая семья, в которой растет сын. Алименты на девочек, и так-то не королевские, бывший еще уменьшил после рождения нового ребенка. Платит копейки, поэтому на его помощь надеяться не приходится.
Глафира и не надеется – работает и старается обеспечить дочерей сама. Зарплату она получает более чем достойную. Правда, отрабатывать эту зарплату приходится от и до. Начальник самодур, работа не очень интересная, коллектив склочный, но Глафира держится за работу зубами. Полтора года назад она еще и ипотеку взяла, съехала наконец-то от мамы, к которой пришла с детьми после развода. Наличие своей отдельной квартиры, конечно, большой плюс, хотя финансовые обязательства Глафиру немного пугают.
Проблема еще и в том, что в последние месяцы здоровье Глафиры капитально посыпалось – появились кое-какие пугающие симптомы. Женщина записалась к врачу, сдала анализы – и получила направление на консультацию к узкому специалисту в больницу, которую в глубине души боятся многие.
Вот тут Глафира запаниковала уже серьезно. На консультацию, конечно, сходила, сдала еще анализы, и в прошлый четверг должна была явиться за окончательным вердиктом к доктору.
– Все это время, две недели почти, меня трясло и колотило! – вздыхает Глафира. – Всю жизнь свою вспомнила, многое переоценила. Честно говоря, умирать собралась, вот! Успокоительные пила горстями, они мне не помогали совсем. Маму предупредила, говорю, дело серьезное у меня, если что, дети на тебе…
– Мама испугалась?
– Да не то, чтобы испугалась серьезно. Сказала, чтобы я не накручивала себя, мол, точно ничего пока не известно, вот наступит четверг, появится информация, мол, тогда и будем думать, что делать…
– В общем-то логичный совет!
– Ага, логичный, когда дело касается постороннего человека. Я в похожей ситуации сказала бы то же самое, наверно. Но когда сама оказалась на месте ждущего приговор – вся логика отключилась напрочь. Я еле дождалась этого четверга, кажется, еще два дня, и я бы просто не выжила. На работе в счет отпуска день взяла, поехала в больницу с самого утра, хотя записана была на одиннадцать. Ничего хорошего не ждала уже, но случилось чудо!.. Страшный диагноз, которого я боялась, не подтвердился! Конечно, симптомы были не просто так, мне нужно лечиться, но это не смертельно, понимаешь! Я просто к жизни вернулась! Расцеловать хотелось всех!
– Ну здорово! Поздравляю!
– Спасибо… Думаю, маму успокою, обрадую, она же тоже небось переживает, минуты считает до того момента, как появится информация. Вышла из больницы, села в каком-то сквере, набрала маме. А она мне сразу с места в карьер – вот хорошо, что ты позвонила, ты мне когда деньги на ремонт крыши сможешь перечислить?.. На даче у нее крыша прохудилась, она говорила, просила денег, я ей обещала, но забыла напрочь – мне эти дни было совершенно не до крыши на даче!
…Надо сказать, Глафира очень хорошо помогает матери финансово. Платит коммуналку за квартиру полностью сама, хотя мать получает субсидию, заказывает тяжелые продукты, оплачивает ремонт бытовой техники. Перед началом нового сезона везет мать в магазин за обувью и одеждой, дает деньги на стоматологию, покупает лекарства…
– Маман тут искренне удивлялась как-то, что некоторым ее знакомым пенсионерам пенсии не хватает! – усмехается Глафира. – Вот она – умница и хозяюшка, у нее деньги даже остаются! Ну, при забитом мною холодильнике и оплаченной коммуналке это и немудрено!
Глафира ждала, что мать спросит ее о том, как она сходила в больницу, как там анализ, что сказал врач – но ни одного вопроса на эту тему не прозвучало! Хотя мать прекрасно знала, что дочь идет в больницу в четверг, и что это очень важный для нее визит.
– Ни слова даже не спросила! – обиженно рассказывает Глафира. – Про дачу что-то начала, про соседку, про крышу с забором… Поговорили с ней таким образом минут пять, она попрощалась и положила трубку. Меня ни слова не спросила про диагноз! Вообще! Это вот как?
Глафира серьезно обижена на мать, вплоть до того, что хочет прекратить тогда все денежные вливания.
– Ей на меня наплевать, что ли, получается? – чуть не плачет она. – Я для нее – кошелек на ножках? А что там со мной происходит – все равно?
Как считаете, мать действительно переходит границы – ну о какой крыше можно думать, когда у дочери такие проблемы со здоровьем, на грани жизни и смерти?
А может, это Глафира просто чрезмерно драматизирует? В конце концов, точного диагноза еще не было, а то, что в четверг у дочери плановый прием в больнице, мать в общем-то не обязана помнить?
Как вам ситуация? Что думаете?
Комментарии (0)