– …У нее сыновья- погодки! – рассказывает про свою знакомую сорокалетняя Мария. – То есть, когда она забеременела вторым, старшему было около семи месяцев, и еще непонятно было, что с ним проблемы. Ну, ребенок и ребенок, тем более, первенец! Откуда же знаешь, что и как должно быть, когда сравнивать, в общем-то, не с кем…
– И совсем ничего не настораживало?
– Ну, как не настораживало! Бегала она по врачам, жаловалась, что ребенок не спит совсем, ест плохо, игрушками не интересуется, не лепечет. Но врачи у нас в поликлинике только отмахивались, мол, все в порядке у вас, мамаша, вы многого хотите от ребенка. Все дети плачут, все не спят, терпите... Ну вот, а тут второй у них неожиданно нарисовался, решили они с мужем рожать, раз уж так получилось.
– Понятно…
– А вскоре после рождения второго первому диагноз поставили – атипичный аутизм, что-то вроде этого. И Наташка с головой окунулась в лечение. Методики, специалисты, логопеды, дефектологи, бассейн… Она, конечно, молодец, ей памятник нужно поставить, сколько она для сына сделала. Но, блин, мне младшего ее прямо жалко! Растет парень, как трава. На него вечно не хватает ни денег, ни времени, ни сил, ни внимания, ни эмоций, элементарно – все уходит на старшего…
Сыновья Натальи уже почти взрослые, уже и младший заканчивает одиннадцатый класс. Старший ушел из школы в третьем классе на домашнее обучение.
– С моей дочкой ее старший начинал учиться вместе в первом-втором классе, так мы с Наташкой и познакомились! – рассказывает Мария.
Умненькая и организованная девочка, дочка Маши, в отличие от сына Натальи, который как тогда, так и сейчас пребывает в своем мире, всегда знала, что задали на завтра, когда класс поедет на экскурсию, на каком уроке будет контрольная и что надо принести во вторник на урок труда. Наталья звонила Марии чуть ли не каждый день и консультировалась то по одному, то по другому поводу.
Через год в школу пошел второй сын Натальи, Ваня, и вот тут стала заметна разница. Со старшим Наталья бегала везде, все проверяла, записывала – Ваня же был полностью автономен. С первых школьных дней ходил на продленку, где сидел практически до самого конца, сам делал уроки, сам собирал себе ранец, сам выяснял, сколько денег нужно сдать на тетради или обеды.
– Стал Ваня ходить на шахматный кружок! – рассказывает Мария. – Наташке все говорили – да у него талант. Сел играть с шестиклассником – выиграл, это в семь-то лет! Второй раз – ничья! Третий – снова победа. Преподаватель был в восторге! Так уговаривал Наташку, чтоб она на соревнования Ваню возила, но ей было не до того, у нее старший на руках… Потом кружок по шахматам стал платным, и Ваня ходить перестал. Наташка сказала, деньги на ерунду выбрасывать не хочет. Зато вот бассейн и иппотерапия для старшего – это не ерунда…
Когда старший сын Натальи перешел на домашнее обучение, женщина в школу ходить почти перестала, и общаться с Марией они стали гораздо реже. Так, если только где столкнутся на улице. Тогда останавливались поболтать, обменяться новостями.
И до сих пор всегда общаются по старой памяти, хотя и дети уже выросли.
– Я ее в магазине встретила! – рассказывает Мария. – Говорю, привет, давно тебя не видела. Как сама, как дети? Ваня же поступать будет в этом году, куда? А она только рукой махнула – не знаю я, говорит, куда, мы еще не думали об этом! Пусть ЕГЭ сдает, потом посмотрим. Я говорю, ну, Наташа, ты просто мать года! Как это не думали, вообще планов, что ли, нет? В конце одиннадцатого класса? Все уже точно знают, куда идут, с репетиторами занимаются, имеют про запас «план Б», а она – потом, говорит, подумаем, куда. За месяц до ЕГЭ! Каково?
– Да ладно тебе, Маш. Поступит куда-нибудь, вариантов в Москве достаточно. В конце концов, платно пойдет учиться…
– Платно не пойдет точно! У них старший учится платно, в колледже на бухгалтера. Еще год будет учиться. На Ваню денег нет, Наташка сказала сразу.
– В колледже, говоришь, учится, на бухгалтера? Так это хорошо. Вытянула она, значит, сына в итоге?
– Ой, да какое там! Учиться – он учится, конечно, но работать никто его, скорее всего, не возьмет… Он к математике способный был у нее в первом классе еще, примеры решал в уме моментально, но... Невооруженным взглядом видно, что парень не в себе. У него инвалидность бессрочная уже, взрослая, группу получили. Кому такое чудо нужно в офисе, когда здоровых очередь за дверью сейчас, бухгалтеров и с опытом, и без, каких угодно…
– Хм. Получается, работать он не сможет, жить один – тоже?
– Ну почему? Жить один – вполне. В магазин ходить умеет, пенсия у него московская, концы свести можно. Наташка ему студию взяла в новостройке, выплачивает ипотеку сейчас. На себя, естественно, оформила, но жить будет старший сын года через три-четыре. А Ваня – сам. Она ему уже так и сказала – ты, мол, здоровый, ты сможешь, учись, зарабатывай, пробивайся. Да он другого и не ждет уже, ему не привыкать…
***
А как лучше и правильней, действительно: вкладывать в сильного и здорового ребенка, ставить его на ноги с надеждой на то, что потом когда-нибудь он не бросит слабого?
Или наоборот, максимально адаптировать к жизни слабого, чтоб он не стал обузой здоровому? А сильный так или иначе и сам не пропадет?
Или пополам – ни тому и ни другому, зато вроде и упрекнуть родителей не за что?
Что думаете?
Еще больше историй - на сайте « ». Истории о квартирном воспросе и родственных отношениях — на Заходите, читайте, обсуждайте!
Комментарии (0)