– Муж, он в командировке сейчас, позвонил, говорит, что там такое ужасное Соня бабушке сказала? – рассказывает сорокалетняя Алла. – Мать плачет, капли от сердца пьет, говорит, скорую вызывала вечером, так плохо было… Ну, честно говоря, капли от сердца не показатель ни разу, я сколько ее помню, столько она плачет и пьет их демонстративно, и скорую тоже вызывает на каждый чих. Но дочку, конечно, спросила, что там у них с бабушкой произошло…
…Сонечке, дочке Аллы, вот-вот должно исполниться шестнадцать, и бабушка, Ольга Львовна, в ней души не чает. Хотя есть у Ольги Львовны и другие внуки. У старшего ее сына – сын от первого брака, уже взрослый, и двое официально усыновленных детей второй жены, совсем небольших еще, младшеклассников. Но тех внуков бабушка не воспринимает. Старшего – потому, что отношения с бывшей невесткой после развода у нее развалились напрочь, а о младших и говорить нечего.
– Не свои – они и есть чужие, пусть хоть три раза усыновленные! – с досадой машет рукой бабушка.
Так что единственная «родная» внучка, с которой бабушка общается с удовольствием – шестнадцатилетняя Соня, дочь ее младшего сына Андрея.
Надо сказать, любить Соню несложно: вежливая, воспитанная, чистенькая, круглая отличница, хотя учится в довольно сильной гимназии. Добрая, всегда готовая прийти на помощь, совершенно беспроблемная девочка, Соня и в раннем детстве была подарочным ребенком. Любила слушать, созерцать, рано научилась читать и перечитала всю бабушкину библиотеку.
Уж на что Ольга Львовна, по ее же собственным словам, была «не чадолюбива», но Сонечку с удовольствием брала к себе на выходные и праздники, хотя особой нужды в этом не было. С дочерью Алла легко управлялась и сама, тем не менее в гости к бабушке отпускала – пусть общаются, жалко, что ли.
И с раннего возраста Ольга Львовна вела разговоры о том, что «Сонечка – моя наследница, меня не будет – все ей достанется». Наследовать, по мнению бабушки, там есть что: ковры с хрусталем, добротная дача в старом дачном поселке, недалеко от Москвы, фамильные драгоценности. Ну и большая трехкомнатная квартира, в которой живет сейчас Ольга Львовна…
– Ну, драгоценности там такие себе, конечно, одно название! – усмехается Алла. – Ювелирка советских времен – перстни, цепочки, серьги, сегодня такое уже никто не носит. Одним словом, лом. Но в глазах Ольги Львовны это «золото», которое стоит дорого… Ковры и хрусталь – тоже смешно. Вот трешка на Мичуринском проспекте – это действительно ценность. Дача тоже. А остальное – так, память скорее, не наследство уж точно!
О том, что квартира достанется Соне, Ольга Львовна говорила много раз на всяческих семейных торжествах во всеуслышанье. Алла слушала все эти разговоры, но особенно близко к сердцу их не принимала. Что там думали на этот счет старший сын и вторая невестка, тоже никогда не узнавала. С матерью никто не спорил, все вежливо кивали и старались поменять тему разговора. И Алла тоже: в последнее время свекровь заводила речь о наследстве все чаще. И сбить ее с этих рассуждений становилось все труднее.
Видимо, достала она этими разговорами и любимую внучку.
– Я Соне говорю – что там у вас с бабушкой вчера случилось, что ты ей наговорила такого? - рассказывает Алла. – А дочь говорит – сама не понимаю, я ей ничего особенного не сказала. Она про квартиру опять начала – мол, вот, твое наследство, будешь тут хозяйкой… Мам, говорит, ну надоело мне уже это слушать, правда… В общем, Сонька у бабки в лоб спросила– а что, есть уже завещание или дарственная? Та смешалась – нет, говорит, я пока ничего не оформляла, но я же всем уже сказала, как разделить, бла-бла-бла. А внучка ей и выпалила – а, ну тогда это все разговоры в пользу бедных, мол, давай, бабушка, не будем. У тебя два сына, два законных наследника – папа и дядя Миша, вот им все и достанется. Никто от своей доли не откажется, несмотря на то, что и у нашей семьи, и у них есть квартиры. Иди, говорит бабушке, оформи тогда квартиру на меня, раз ты считаешь это правильным, а потом на эту тему поговорим…
Алла считает, что ничего такого особенного дочь не сказала, более того, даже внутренне ей аплодирует. Надоели уже эти разговоры свекрови, одно да потому. Действительно ведь, бабка к нотариусу, мимо конторы которого проходит по несколько раз в день в любимый магазин, за много лет зайти так и не удосужилась. Девочка права, хоть она еще и совсем юная, а сообразила, молодец.
Но свекровь искренне расстроилась, такой пилюли от любимой внучки она не ожидала. Ольга Львовна серьезно обижена, звонит теперь сыну и требует как-то воздействовать на дочь.
Как считаете, внученька действительно перешла за грань? В тихом омуте черти водятся, надо же такое сказать любимой бабуле в шестнадцать лет?
Или девочка полностью права, и ничего обидного она не сказала?
Еще больше интересных материалов - на моем сайте
. Заходите, читайте, обсуждайте!
Комментарии (0)